За границей, в Украине

Украина или окраина Руси? Об этом сегодня много дискутируют в Интернете, спорят на форумах до ругани. В моей жизни Украина занимает не маловажное место, она связана с разными годами молодости и вспоминается, как и многое из прошлого, светлыми и яркими моментами. Ездить туда мне всегда интересно.

Розы из прошлого

Это было в Донецке. Потрясающее обилие роз на улицах! Они не у всех растут в саду при кропотливом уходе, а тут — огромные газоны из нежнейших цветов на широких проспектах.

— Дочка, покупай, раз что-то углядела, вот бери мои талончики, на что они мне, а тебе надо, ты молодая, — мягким голосом будто пропела стоящая за мной в очереди женщина в цветастом платке, завязанном на узел надо лбом.

Ах, какой он добрый был тот голос! И не в талонах было дело. Хотя без них мне, приезжей гостье с Севера, не продавали обычную косметику украинской парфюмерной фабрики «Алые паруса». Деньги есть, а купить не могу. Сплошной дефицит во всем, за что ни возьмись.

Было в той незнакомке что-то уютное, родное до слез, когда чувствуешь, как мать любит свою дочь до самозабвения, живет всеми мыслями о ней.

Были в моей жизни и Львов, и города за ним в сторону границы с другими государствами, это то, что зовется Западной Украиной, оттуда, как считается, идут негативные настроения к России. Может быть, миновали меня стычки с «западенцами», или просто плохое давно ушло из памяти.

Запомнились глубокие соляные шахты в Солотвино, придорожный ресторанчик (колыба) возле Дорогобыча, где увлеченно с закрытыми глазами играл скрипач, университетское общежитие в Львове, где нас 30 человек студентов приютили на ночлег.

Не забывается санаторный комплекс в обрамлении прикрытых снегом горных вершин, экскурсовод, рассказывающий легенды о графском замке так, что мы вздрагивали от постороннего шороха.

В подтверждение всего этого остались черно-белые фотографии, запечатлевшие стелу, установленную возле геодезического знака, который обозначает вычисленную еще в 1887 году гипотетическую точку центра Европы. На старинном  опорном топографическом пункте высечено латинским языком: «Постоянное точное, вечное место». Это сейчас на него претендуют, по меньшей мере, еще четыре страны, а тогда все соглашались – центр Европы на Украине. Какая уж тут окраина, если самое сердце цивилизованного мира…

Сегодняшняя Украина в июне этого года встретила по-другому. В лицах людей – озабоченность и усталость. Злобы я не увидела, может быть, потому что была все время в Донбассе. Донбасс, как в свое время Целину, осваивали народы всех национальностей.

Поезд идет на юг

Из Нижнего на Украину мы едем на поезде, который идет из Воркуты к Черному морю. Состав заполнен людьми до отказа. В плацкартном вагоне много детей. С ними не скучно всем пассажирам.

На стоянках поезда проезжающих буквально атакуют торговцы съестным. Предлагают горячее, холодное, сладкое, соленое и т.д. Цены «неслабые», кризис их не сбавляет.  Продукты продают и в киосках на платформах, стоимость их в 1,5 – 2 раза выше, чем вдали от железнодорожных путей.

Очень впечатлил вокзал в Саранске. Вокруг него возводятся здания в таком же стиле. Комплекс смотрится весьма эффектно.

Время в дороге летит на удивление незаметно. Нигде не успеешь столько всего интересного заметить в пути, как во время путешествия на поезде.

Грустно смотреть на разрушенные от ветхости полустанки. Покосившиеся домики, не весть с чего сколоченные сараи… Ну почему мы такие бедные?!

Приграничный поселок Меловое

Выходим на станции Чертково. Здесь есть таможня, отсюда отправляется прямой автобусный рейс до Северодонецка, именно он — цель нашей поездки.

Чертково – это территория России. Переходишь рельсы и сразу оказываешься в Украине в поселке Меловое. Правда, говорят, что фактически граница проходит по небольшому зданию, именно по помещению, где расположена парикмахерская. Получается, что накрутила женщина бигуди в России, а под сушилку села в Украине.

В Меловом очень редко встретишь вывески на украинском языке, в магазинах в ходу и рубли, и гривны. Если покупатель говорит продавщице, что будет платить рублями, она тут же пересчитает их по курсу и сдаст лишнее в тех же денежных знаках, какие требуются. Курс был такой: за 1000 рублей давали 242 гривны.

Сотовая связь в Меловом работает и российская, и украинская. Если пользоваться только российской, можно в поселке случайно попасть в зону, где окажешься в роуминге, даже не подозревая о том, что все денежки со счета «улетучатся».

— Мы каждый день по несколько раз ходим из Украины в Россию и обратно, — сказали нам друзья, встретившие нас с поезда (в свое время сдружила нас жизнь на Колыме).

Они оба пенсионеры, живут в Меловом, но прописаны в России, чтоб получать северную пенсию. Они ходят через железнодорожное полотно, их не останавливают — примелькались. Незнакомого человека может остановить наряд милиции и проверить документы. Если не предъявишь миграционную карту, которую выдают на таможне, можешь угодить под стражу, как нарушитель пограничного режима.

Наше знакомство с блюстителями порядка состоялось сразу же, едва мы шагнули на перрон. Вежливо проверили паспорта, вежливо напомнили, что нужно пройти на контрольно-пропускной пункт, если мы планируем ехать на Украину.

В Меловом мы впервые увидели памятник героям и жертвам Чернобыльской катастрофы. В России почему-то не попадались…

Таможня

Контрольно-пропускной пункт – таможня — находится примерно в двух километрах от железнодорожного вокзала Чертково. Туда не ходит общественный транспорт, добраться можно либо пешком (без багажа прекрасная прогулка!), либо на такси.

Местные перевозчики хитрят с теми, кто не знает, что таможня рядом. Стоимость проезда может обойтись пассажиру и в 200, и в 500 рублей. Некоторые за полтысячи предлагают доставить сразу до места в Меловом или обещают за эти деньги передать водителю на другой стороне, сказав, что, мол, мы в одной фирме работаем и там платить не придется. Придется!

Когда родители мужа ехали в Павлово в гости, с них таксист взял 500 рублей на украинской стороне, а довез только до таможни (около километра), после этого на российской стороне они заплатили еще триста руб. Оказалось, обмануть людей преклонного возраста – в норме у перевозчиков…

Сама таможня – это особый мир. Никогда не берите железнодорожные билеты, если вам перед этим предстоит пересечь КПП. Если пограничники к чему-то придерутся, никакие доводы и мольбы на них не подействуют.

Нас на обратном пути домой не пустили соотечественники. На обильном украинском рынке мы  прикупили рассаду цветов. Был разгар для цветоводов, среди потрясающего разнообразия растений трудно было устоять, чтобы не увезти с собой кусочек солнечной Украины. И напрасно…

На поезд мы опоздали. Таксист предупреждал: «Если спросят, что везете, не говорите про сало и колбасу, из-за свиного гриппа ввоз в Россию всего этого запрещен». Оказалось, что и рассаду с землей ввозить нельзя, в комке почвы развозятся всякие болезни.

Таможенник долго и дотошно расспрашивал: что за цветы, какие сорта — тянул и тянул время, прежде чем увел к себе в кабинет составлять акт. Я пообещала отметить в газете его потрясающую бдительность. Он заулыбался. На его бейджике были указаны данные: Дмитрий Владимирович Кабушко. Он нас завернул обратно на Украинскую сторону. Пришлось с рассадой расстаться на нейтральной полосе, на которую, между тем, все время откуда-то выезжали машины и проезжали дальше, ни на кого не обращая внимания. А цветы мы потом забрали. Как? Просто. Можно, если очень хочется…

Чуть позже довелось наблюдать очень интересный факт. У железнодорожного полотна по обе стороны стояли грузовые ГАЗели. С одной в другую через рельсы переносили габаритные вещи. На Украине многие товары дешевле, чем в России, вот и везут их к нам, как наглядно замечено, без таможни. Бывает, что с негласного разрешения или по договоренности…

Рассказали курьезный случай. Думаю, что это все-таки анекдот. Торговцев кухонной посудой остановила украинская милиция, когда они привычно переходили рельсы, направляясь в Россию. Ребята в погонах сами предложили, мол, давайте что-нибудь и идите своей дорогой. Дело было вечернее, затемненное. Напуганные нарушители, оглядываясь в темноту, предложили:

— Хлопцы, может, вам по чайнику дать?

— Не надо, — сказали милиционеры и удалились.

Приняли как угрозу, а коробейники всего лишь хотели откупиться чайниками.

Город химиков Северодонецк

Градообразующее предприятие в Северодонецке – производственное объединение «Азот». В свое время город вырос при нем почти на чистом поле, вернее, на песке. Он здесь такой мощный и зыбкий, что во время оккупации этой территории фашистами, они здесь редко появлялись, потому что их техника увязала.

На первый взгляд с последнего моего приезда (было это 12 лет назад) город сильно изменился. Оказалось, изменили его облик магазины и офисы. Жилой фонд производит грустное впечатление обшарпанными стенами, разбитыми подъездами. Наверное, ничто не ремонтировалось со времен СССР.

Главный городской парк, прежде красивейшее и весьма популярное у северодончан место, напоминает графские развалины… Аттракционы демонтированы. Беседки, скамейки, урны, вазы, сооруженные прежде в стиле каменных изваяний, разбиты до основания. Бассейн зарос тиной, в нем плавал мусор…

В одном из престижных районов Северодонецка попался на пути двухэтажный жилой дом из старого муниципального фонда, его перестраивали под элитный, где будут двухуровневые квартиры с отдельным подъездом для каждой. Очень красиво! Напротив стоит его первозданный аналог, мрачный кирпичный барак. Скорее бы и его уже переделали…

В городе нет ливневок. Десять минут хлеставший сплошным потоком дождь превратил улицы в водные каналы. Едва ливень стих, как через 20 минут все вокруг осушилось, песчаные почвы быстро поглотили влагу.

Очень удивило – на улицах мало личных автомобилей. На работу горожане ездят на общественном транспорте, так дешевле. Троллейбусы ходят с раннего утра и до полуночи, интервал движения короткий.

Общественный транспорт – троллейбусы, проезд в них стоит 0,6 — 0,75 гривны (около 3 рублей), для всех пенсионеров они бесплатные. Показываешь пенсионное удостоверение и едешь безбилетником.

«Маршрутки» — это наши родненькие ГАЗели, только с переделанным кузовом. Крышу либо нарастили, либо будка заменена полностью на такую, где можно внутри встать в полный рост. Цена билета  в пересчете на российские деньги 5 – 6,5 руб. Много таких автомобилей  и на междугородних рейсах.

Приятным сюрпризом оказалась стоимость такси. Мы заказали машину к подъезду с вечера назавтра на 6 утра. Водитель взял с нас 7 гривен (меньше 30 рублей), расстояние примерно такое, как в Павлове от Тарки до Южного поселка. В принципе, если разделить на число пассажиров, получается эквивалентно проезду в «маршрутке».

Для людей

Довольно много транспортных средств в Северодонецке работает на газовом топливе, вместе с экологически чистыми для окружающей среды троллейбусами получается, как принято говорить, — «для людей».

Есть в городе удивительный троллейбус. График его движения многие знают наизусть и стараются попасть именно на его рейс. Мы зашли и ахнули, будто в уютную комнату попали. На окнах — чистейшие шторки с бахромой, на сиденьях — вязаные чехлы ручной работы, на стенах — вышитые гладью картины. За рулем девушка. Это ее мама сотворила всякой красоты специально в дочкин троллейбус.

Обычным гражданам на пользу, а предприимчивым – в достаток ездит по дворам многоквартирных домов машина — цистерна с надписью «Минеральная вода». Жильцы набирают ее в бутылки и канистры помногу. Вода приятная на вкус. За литр берут копейки. Машина ездит по определенным дням недели.

По центральным проспектам все первые этажи в жилых зданиях выкуплены предпринимателями. До чего же красивые лестницы сделаны к входам в минимаркеты и офисы! Возле них обустроены оазисы из разноцветных клумб, необычных кустарников, фонтанчиков, больших кукол и прочего. Даже мусорные баки скрыты за декоративным деревенским плетнем. Похоже, хозяева либо очень любят город, либо дорожат своим бизнесом. Стало обидно за родное Павлово, где возле многочисленных магазинов можно увидеть или клумбу с пучком заросших травой «бархоток», или вазон с пятью завядшими цветочками.

У вас свои порядки, у нас – свои!

За время прогулок по улицам Северодонецка не встретился ни один человек, кто бы говорил чисто по-украински, чаще слышны слова вперемежку с русскими. Однако радио весь день говорит только на украинском. Те люди, с кем мы общались, к вещанию равнодушны, что-то «брешет» там, ну и ладно.

Улицы в Северодонецке остались с прежними названиями. Как были проспекты: Гвардейский, Гагарина, Курчатова, Космонавтов, так и есть. На улице Ленина вывеска та же, памятник вождю мирового пролетариата стоит на своем месте. И площадь Ленина не переименовали, там статуя Ильича тоже сохранилась. Не понравился кому-то Комсомольский проспект, его нарекли нейтрально – Химиков.

— Ну и зачем? – возмущался нам водитель «маршрутки», к которому мы сели в кабину. – Кому мешало? Это историческое название, если на то пошло, город молодой, 60 лет всего ему. У вас — свои порядки (это о Западной Украине), а у нас — свои, и незачем к нам лезть.

На Гвардейском проспекте раньше стоял настоящий самолет, в нем детям крутили мультики. Сейчас на этом месте выстроен красивый храм, видом больше похожий на собор, но ростом пониже. Недалеко от него установлен большой деревянный крест в память о жертвах голодомора. Родственники рассказали, что его несколько раз разрушали, но он появлялся снова. Это  не надругательство над памятью, это противостояние русскоязычного населения Донбасса, несогласного с пропагандой антироссийских настроений.

Близко с Крестом на своем привычном месте стоит танк Т-34 в память о Великой Отечественной войне. Территорию вокруг него на тот момент облагораживали, укладывали брусчатку. В честь Великой Победы на одноименной площади установлена громадная колонна, под стать той, что возвышается на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге, но на вершине этой — огромный орден Отечественной войны. В Северодонецке, как и в Меловом, есть памятник «чернобыльцам». Взрыв на атомной станции в Украине прошел по живому и «аукается» до сих пор…

Газета «Северодонецкие вести»

Очень хотелось сходить к коллегам в редакцию местной газеты. Она выходит таким же форматом и тиражом, как наша «районка». Не сложилось. Посещение могло состояться только в понедельник, а он оказался для предприятий выходным, так как общий государственный праздник Святой Троицы совпал с нерабочим днем, поэтому календарь сдвинулся. К тому же, накануне украинские СМИ отмечали свой официальный праздник —  День журналистики.

Газета имеет заголовок «Сэвэродонецькi вiстi», у входа в редакцию прикреплены две вывески: одна —  по-украински, другая – по-русски. В полосах издания  материалы печатаются тоже на двух языках, но без перевода. Похоже, на каком из них авторы написали  статьи, на том их и печатают.

Вместе или врозь?

Очень близко к Северодонецку расположена деревня Сиротино. Пройдешь кусочек сосновых посадок на окраине города и очутишься на деревенской улице. Почти пригород, а дома есть совсем заброшенные. Некоторые дворы вроде и жилые, но такие нищие! Больно смотреть, видно, в Украине, как и в России, сельская жизнь не очень привлекательная. Проблема  та же, что и у нас – безработица. Кто-то от безысходности спивается, кто-то уезжает на заработки в Киев, в Москву, в дальнее Зарубежье.

Мы для украинцев, как и они для нас, ближнее Зарубежье. Интересно, что слово «ближнее» звучит очень холодно, может потому что «зарубежье»?

Украина – заграница… В поездке реальность этого факта дошла до меня совершенно отчетливо, но не вызвала душевной боли, как было в первые годы распада СССР. Я поняла, что они без нас проживут, но и мы без них тоже. Тогда зачем нас ссорить, зачем вспоминать те события, за которые не может отвечать сегодняшнее поколение людей и их потомки? Кому это надо? Ни простым россиянам, ни украинцам не надо однозначно! Лучше бы нам научиться жить как добрые соседи, которые всегда готовы прийти на помощь в трудную минуту.

(июнь 2009 года)

Елена ГОРГОЦ.

Фото автора.