Чтобы привлечь внимание к деревне, ее нужно потерять?

(по материалам августовской поездки)

На строительстве домов для погорельцев в Верхней Верее побывал премьер-министр Владимир Путин. Жители пригласили его на предстоящее новоселье. Возможно, приедет. А почему бы и нет? Весь мир через телевидение и Интернет увидит, как в России умеют быстро строить супер благоустроенные деревни.

Душа радуется за натерпевшихся горя людей, но при виде этого разрекламированного великолепия еще острее встают некоторые вопросы. Их задавали в Верхней Верее, когда журналистов со всей Нижегородской области пригласили в сгоревшую деревню на время визита туда губернатора Валерия Шанцева для осмотра первого построенного и меблированного дома. Было это на Яблочный Спас…

Страшное наваждение

По официально обнародованным сведениям во время пожара в Верхней Верее погибли около 20 человек. Местные жители считают, что жертв намного больше. Правду выявит следствие, но это вовсе не значит, что ее узнает общественность. Предполагается, что при расследовании будут опрошены все жители, кому удалось спастись. Есть сведения, что транспорт, прибывший в деревню, чтобы эвакуировать граждан из зоны бедствия, уезжал полупустым.

Кто и как поведет себя в бешенном огненном шквале, трудно предположить, если увидеть обугленные сосны, стоящие с обеих сторон по обочинам дороги в населенный пункт. Жуткая картина впечатляла даже через две недели после пожара, когда прошли дожди и кое-где уже появилась зеленая трава. Фото, сделанные журналистами в первые дни после катастрофы, не возможно смотреть без содрогания – вокруг серый пепел и черные стволы. Сказали, что в самой деревне земля долго оставалась горячей.

— Верхнюю Верею невозможно было отстоять, — говорит Л.А.Лизунова, глава администрации поселка Виля (к этому подразделению Выксунского района относится деревня Верхняя Верея). — Хотя все готовились встретить огонь. Пожарные рукава были развернуты. Люди ждали, запасали воду. На околице дежурили. Думали, что если огонь пойдет, будем его тушить, заливать. Но пошел смерч, который буквально за полчаса унес деревню, оставив пепелище. Это было какое-то страшное наваждение.

— Я была возле дома рядом, когда услышала гул со стороны леса и увидела зарево, — вспоминает Татьяна Суслова, — но успела только схватить сумку с документами, а во дворе уже полыхало.

Любовь Григорьевна Карпова ходила вокруг дома с иконой Богородицы, молилась, просила уберечь от беды. Их жилье стоит почти у самого леса. Дом большой, только провели ремонт, переклеили обои, вставили пластиковые окна. Деньги на благоустройство копили годами, откладывали понемногу с пенсии.

Когда к деревне подошел огонь, нервы не выдержали, она стала уговаривать мужа бежать, но он отказался наотрез. Сказал, что он пожил и ему все равно. Стоял буквально насмерть, поливал водой и дом, и себя тоже, и столб электрический, который загорелся сверху. Подставил лестницу и полез с полным ведром гасить пламя, чтобы опора ЛЭП факелом не упала на крышу дома. До этого он каждый день ведрами натаскивал воду во все емкости. И он победил в жуткой схватке с огнем. Дом Карповых уцелел.

А Любовь Григорьевна в то время рвалась к детям и внукам:

— Такая страсть началась. Ничего не видела, никакого транспорта не помню, бежала, как могла изо всех сил, смотрела на небо, оно все было огненное. Добежала до магазина к какой-то машине, но меня не пустили в нее. Я давай дальше бежать. Потом со мной еще две женщины оказались. Мы попросили одного мужчину, и он, дай Бог, ему здоровья, вывез нас в Проволочное. Когда проезжали мимо дома моей дочери, он уже горел, все кругом полыхало. В это время мои зятья поехали меня искать. Хорошо, что я им успела сообщить, что я уже рядом, а то бы они сами не выбрались. Потом вижу, везут мою внучку на мотоцикле. Смотрю, а она словно без ума, собачку держит, та ей руки царапает, а внучка ее не отпускает. Не приведи Бог, кому такое же испытать!

— А про меня сначала сказали, что я погибла, — тихо говорит пенсионерка Нина Мальцева (отчество она не назвала, в деревне привыкли по-простому, для ровесников — по имени, для младших – тетя Нина) — Около моего дома лежала женщина, она сгорела…

Всероссийская стройка

Сегодня Верхнюю Верею каждый день показывают то на одном канале ТВ, то на другом. Там идет грандиозная стройка, за которой следит вся Россия. К 1 октября должны быть построены 50 домов, 19 августа уже стояли с десяток новых каркасных строений и свыше сотни подготовленных  фундаментов. До 30 фундаментов в сутки позволяет заливать работающий на строительстве передвижной мини-завод с производительностью 60 кубометров бетона в час.

В деревню везут стройматериалы, ведут газопровод, телефон. Люди постепенно начинают отходить от шока. Их постоянно «тормошат» по разным делам: по выплате компенсаций, по оказанию гуманитарной помощи, по документам. Журналисты едут на место катастрофы даже ночью, снимают, пристают с вопросами.

Для строительства домов нужно определиться с площадью фундамента. Проблема в том, что у большинства населения жилье либо не оформлено, как требует закон, либо по площади не соответствует тому, что было на момент пожара. Многие возводили пристрои, расширялись. Естественно они хотят иметь просторный дом. Но как доказать без документов, что он был большим? Только через суд. Есть такие, кто не был прописан в деревне, но они постоянно здесь жили. Как их признать пострадавшими? Тоже только через суд с привлечением свидетельских показаний. Вот и работают суды в авральном режиме. Заявления рассматривают сразу, на следующий день выносят решения. Иначе нельзя. Люди понимают, сострадают, стараются помочь, хотя не всегда это возможно в рамках закона, тогда погорельцы обращаются к губернатору и его помощникам.

Застройка улиц идет в соответствии с бывшим до пожара домовладением. Если, например, на этом месте жили Ивановы, то им и построят здесь новый дом. Вот поэтому нужно быстро определяться, какая площадь строения полагается семье Ивановых. Фундаменты заливают одновременно во многих местах. Повсюду снуют самосвалы, слышен шум механизмов, трудятся сотни рабочих.

В Верхней Верее будут жить также погорельцы из поселка Рожновское и села Семилово. Им построят дома улицами, которые так и назовут Рожновская, Семиловская в память об исчезнувших населенных пунктах.

Бомжами не будут

Первый новый дом в Верхней Верее построили для пенсионерки Евдокии Андреевны Рубашкиной, она в деревне проживала одна. Здание снаружи кажется небольшим, но в нем три комнаты, кухня, ванная и прихожая.

Внутренняя обстановка выставлена на всеобщее обозрение, везде висят ценники. На выделенную материальную помощь они могут заказать мебель и разное комнатное убранство со скидкой в цене от магазина IKEA.

Люди заходят, смотрят. Многие приехали в деревню впервые после бегства от огня. Мама с двумя детьми объясняет малышам, что их прежнего дома нет, что они будут жить в другом. Строительство отвлекает людей от горьких воспоминаний, от мыслей об утраченном. Они видят, что их не бросили, значит, они не станут бомжами.

От рассвета до темноты в Верхней Верее грохочет стройка. Ночью наступает тишина, и тогда слышно, как где-то в лесу падает обугленный ствол…

Непостижимо, но факт

Если быть точным, то деревня все-таки сгорела не дотла. Полностью уцелело пять частных домов, глава администрации перечислила фамилии их владельцев. Непостижимо как, но сохранилось длинное (из нескольких соединенных в единое целое корпусов) одноэтажное деревянное здание школы. Не пострадал деревянный забор вокруг нее, а деревья во дворе стоят с зелеными листьями. Выстояло панельное сооружение без крыши. Это долгострой. Когда-то в начале 90-ых хотели построить при школе дом для учителей, но деньги кончились, так он и остался незавершенным. Может, в пожаре уцелел, как напоминание о не исполненных долгах.

Не нарушено огнем и деревенское кладбище.

— А у нас Дик вернулся, — сообщает журналистам Владимир Сухарев. — Собачка нашла нас в Выксе. Дик все время находился в Верее, в Выксе был только щенком. После пожара он пропал. Считай, через три недели пришел. Лапы и хвост в подпалинах, но цел. Мы так рады ему! Жена даже заплакала от радости — Дик нас нашел.

Против беды всем миром

— Обстановка постепенно стабилизируется, — продолжает рассказ Л.А.Лизунова. — Все очаги у нас потушены, хотя еще дымятся торфяные болота. Люди потихоньку возвращаются к мирной жизни, выкапывают в огородах несгоревший картофель. Думают об обустройстве своего дома. Что-то сохранилось в погребах, наводят в них порядок. Все передают огромное спасибо за помощь, которая идет с разных мест.

Людмила Анатольевна рассказала, что для одной многодетной семьи пришла помощь из Германии через местного священника. Предлагают дом в Краснодарском крае с трудоустройством родителей, с обеспечением детей местами в детском саде. В сельской администрации помощь переадресовали замечательной трудолюбивой семье с пятью детьми. Но они поблагодарили и категорически отказались от переезда, не захотели покидать родную деревню, решили, что пусть дом достанется тем, кто еще не прирос корнями в Верхней Верее.

Беда – это большое испытание для людей, для их отношений между собой. Оказывается, что в общей панике может предать тот, в помощи которого уверен. В то же время скромный в обычной жизни человек в экстремальной ситуации неожиданно проявляет потрясающий героизм.

Алексей Рязанов вывез на тракторе, спас от гибели более двадцати земляков в условиях, когда людей приходилось обливать водой… Со слов Л.А.Лизуновой он не хочет встречаться с прессой, не понимает, в чем его героизм, уверен, что на его месте любой другой поступил бы так же.

На территории Вилянской сельской администрации  беда подступала не только к Верхней Верее. Поселки Проволочное, Сноведь, Норковка, Виля, Фирюсиха тоже были под угрозой. Особенно близко огонь подходил к Сноведи и Норковке, но не перешел в бешеную пляску, как в уничтоженном населенном пункте.

Не забудется никогда

После очередной доставки гуманитарного груза Л.А.Лизунову спросили:

— Что вам еще привезти?

Стояла жара, скорбное пепелище на месте Верхней Вереи добавляло страха за другие населенные пункты. Людмила Анатольевна ответила:

— Дождя.

До нашего приезда дождь был уже несколько раз, правда, небольшой. Губернатор тоже привез дождь. Он начался шквалистым ветром как раз в тот момент, когда глава региона подходил к новому дому. Через несколько секунд мы покрылись пылью из пепла и песка. Порывы стихии были устрашающими, ветер поднимал листы изогнутого огнем кровельного железа, инстинктивно хотелось спрятаться в укрытие, но на выжженной территории его не было.

— Эх, нам бы такого дождя с градом тогда, в тот страшный день, — сказал кто-то рядом.

Как бы ни радостно сегодня смотреть на восстановление Верхней Верее, ее жителям не забыть пожар. Есть вещи, которые не воссоздать никогда. Например, фотографии близких людей, которые лежат на деревенском кладбище…

У Нины Мальцевой сын служил в Афганистане, рано ушел из жизни, внуков ей не оставил. Дом ей строят на двоих с другим сыном, он тоже не женатый. Она смотрела, как растет ее новое жилье.

— Не знай, тепло ли будет зимой, ай, нет? – спрашивает она нас. – Мы печку дровами топили.

— Тепло, — успокаивает седую женщину корреспондент с телевидения и рассказывает о том, что несколько ее земляков возили на экскурсию в город Бор в семьи, которые в таких домах уже зимовали.

Время вопросов

Сразу после трагедии в Верхней Верее огромное число людей пребывало в тяжелейшей депрессии, ругали власть и местную, и районную, и выше. Почему огонь не остановили на границе с Нижегородской областью? Как допустили его распространения на обширные территории? Почему не среагировали раньше, когда уже было ясно, что самим не справиться? Вопросов много, обиды буквально вскипают, едва люди чувствуют какое-то ущемление по сравнению с другими.

Повезло тем, у кого вместо домов были лачуги. Но ведь в деревне были добротные строения с современными электрическими котлами, водонагревателями, с дорогой внутренней отделкой, гаражи и сараи с всевозможным инструментом. Кто-то только отстроился, кто-то что-то приобрел и еще не расплатился с кредитом. Жалко нажитого добра. Но вспомнят, как убегали, уезжали, а огонь обгонял машины, так сами себя и обрывают: «Слава Богу, остались живы!»

Жители многое воспринимают недоверчиво. Кому-то не нравится будущий дом, свой-то был больше. Другим не нравится место, на котором этот дом будут ставить, потому что там сыро, а прежнее строение стояло на сухом бугре.

Семья пенсионеров Карповых, дом которых уцелел, просит, чтобы им газ провели бесплатно, как погорельцам, ведь они, получается, спасли государству три миллиона, которые на них не потратят, чтобы обеспечить жильем. А они третью неделю после пожара так и живут без электричества. Они понимают, что другим труднее, но хоть бы какой генератор автомобильный дали во временное пользование, плохо без телевидения, без новостей.

С разных сторон слышны вопросы, не на все из них пока есть ответы.

— Разве когда-нибудь в Верхней Верее могли думать, что у них будет газ, — говорит Л.А.Лизунова. – Его уже прокладывают. С каким трудом в начале моей работы главой администрации удалось пробурить здесь скважину. Теперь их планируют четыре, будет водопровод. Ведут телефонную линию. У меня четыре года велась переписка с «ВолгаТелеком»! Мне каждый раз отказывали, ссылались на не перспективность деревни. Значит, чтобы все это иметь, нам надо все потерять, пройти через горе и ужас? Почему так? Нужна большая беда, чтобы на людей в деревне обратили внимание, чтоб узнали, как они там живут?

Елена Горгоц.

Фото автора.

12►